С 29 ноября по 04 декабря 2023 года Российский университет дружбы народов, научная лаборатория «Центр исследования философии и культуры Индии «Пурушоттама»» и Институт философии РАН проводят конференцию с международным участием «Осознать смысл, осмыслить сознание: разум и другая рациональность».
Цель: разработка Другой философии в перспективах востоковедения, языкознания, истории, социологии, философии сознания — и многих других.
Смысл оставался до сих пор непомысленным, а сознание — неосознанным в своей роли абсолютного средоточия. Ведь сознание — начало и конец всего, и это доказывать, кажется, никому не надо, все это так или иначе признают. Но одно дело признавать, и совсем другое — выстроить философию так, чтобы это признание оправдать. Найти ему — а точнее, найти его — надлежащее место. Именно этого не удавалось до сих пор ни одной из философских традиций, развитых человечеством. Дело дошло до того, что аналитики сегодня заговорили о «трудной проблеме сознания», будто это красивое словосочетание может замаскировать некрасивый, просто-таки скандальный провал старой доброй материалистической парадигмы, предполагающей, что вместо сознания надо начать с чего-то Другого — с мира, с мозга, с тела, с общества и т.д., чтобы потом, каким-то необъяснимым и в принципе не поддающимся объяснению образом прийти к Себе — к своему сознанию. Но ведь это невозможно, такая задача невыполнима. Мерло-Понти, получается, зря писал свою «Феноменологию восприятия»? Вот почему сознание и его стержень — Я — не то что поставлены под сомнение, а прямо устранены этой дурной философией. Всё бы сходилось, никакой «трудной проблемы» бы не было, если бы человек был машиной — если бы он был Другим. Устранить Самого Себя и превратиться в Другого — расчеловечиться — вот суть этой программы. Она имеет массу полезных приложений и не меньше опасных и вредных: задача управлять (чужим!) сознанием, воздействуя на мозг, — это ещё один расчеловечивающий шаг современной науки и философии, что решила стать ее служанкой.
Другой путь открывается, когда мы начинаем с Себя — с того, что мы знаем лучше всего, что открыто нам больше, чем что-либо другое, и что никогда и ни при каких условиях нельзя изъять ни из какой картины мира. Начать с Себя значит начать с Себя как сознания; но как это сделать? И что тогда Другой — Другой, взятый как мир, общество, моё тело и мозг, а равно и Другие люди и другая культура? В сравнении с материалистической парадигмой Сам и Другой здесь меняются местами. Но не только. Происходит своеобразное удвоение Другого. Ведь в качестве Другого традиционно выступает для меня моя собственная культура, мой язык, моё мышление постольку, поскольку я получаю их от Других — а я всегда получаю их от Других. И в этом смысле Я и есть Другой — поскольку без моего языка и моей культуры Я — пустой звук и ничто. Но кроме моей культуры и моего языка, кроме того опыта мышления, который даёт мне моя культура, есть Другие культуры, Другие языки и опыты Другого мышления. Вот оно, удвоение. Те Другие, которые пока что никогда не становились Мной, о которых я не знал, как их сделать Своими — как присвоить их. И если человечность — в том, чтобы освоить и присвоить Другого, чтобы Другой вошёл в Мою плоть и кровь, то мы до сих пор недостаточно человечны. Потому что до сих пор мы — все мы — ограничивались Своей культурой, Своим опытом мышления, Своим языком, отодвигая Другие — такие же, но иные — опыты за границу инаковости, делая их такими Другими, которые не осваиваются и не усваиваются.
Можно, конечно, не замечать Другого мышления, упорно исповедуя химеру материализма с солипсизмом, что многими и делается по сей день. И в этом — главная причина тех неудач, что не могли не постигать традиционную европейскую философию. Начиная с Себя, она не имела ничего, кроме пустого Я; начиная с Другого, она не имела пути к Себе. Плоское, не знающее объёма понимание Себя и Другого разъединяло их и лишало философию той множественности перспектив, которая задаёт единственно возможный и единственно правильный искомый ответ.
Ведь тот Другой, без присвоения которого нет Меня — Другой, взятый как культура, общество, язык и мышление, сделавшие Меня Мною — всегда остаётся Другим, не переставая быть Мною. Другой — то же, что я Сам, но взятый иначе. То-же-инаковость — вот подлинное начало и подлинный стержень осмысленности сознания. Это — то, что делает меня человеком, т.е. способным преодолеть инаковость Другого и присвоить его. То, на что не способна машина.
Если так, то овладеть тайной то же иначе и значит осознать смысл и осмыслить сознание.
И тогда следующий шаг, который сделает философия, — это шаг к тому, чтобы, преодолевая инаковость Других больших культур (языков, разумов, типов смыслополагания), вводить их в круг того же иначе, делать их Своими — присваивать их, способствуя также тому, чтобы они присваивали Наше. Это и есть Другая философия, в которой Другие большие культуры раскрываются как то же иначе мышления и языка, картины мира и сознания. Это — философия, осмысливающая сознание и осознающая смысл.